Игумения Еротиида (Гажу Елена Михайловна)

ИСТОРИЯ СЕМЬИ

Семья у нас большая, дружная: 5 сестер и брат. Нас с малолетства воспитывали в православной вере. Мы соблюдали все правила и традиции православной церкви: молились, постились, причащались, ездили по святым местам, каждое воскресенье ходили в храм вместе с родителями. Нас всех приучали к труду, уважению старших. Родители были люди простые, рабочие. В праздники дома бывало особенно торжественно, приезжало много гостей, среди которых были священники. Вся моя семья, кроме старшей сестры, выбрала путь служения Богу в монашеском чине. Это благодаря родителям, которые сами в свое время очень хотели посвятить свою жизнь Богу.

Мой дедушка Александр был глубоко верующим, добрым человеком, все время молился. У них с бабушкой было десять детей. Папа был самым старшим. Когда ему было 18 лет, он с бабушкой поехал в Кицканский монастырь (пригород г. Бендеры в Молдавии), в котором очень хотел остаться. В этот день после службы объявили о закрытии монастыря. Всех стали насильно выгонять из храма. Папа взялся за амвонную оградку и сказал, что никуда не уйдет. Бабушка его уговаривала: «Пойдем, Миша, времена меняются, правители меняются, ты еще молодой, еще успеешь, все впереди». Они ушли домой. Когда вернулись, дедушки дома уже не было: его отправили в ссылку. Потом вернули, а после забрали уже навсегда. В наше время нашли сведения, что его расстреляли в России, в Сибири. Бабушку с детьми тоже сослали в Сибирь. Самый младший был тогда младенчиком. Десять лет были в ссылке. Папа работал в шахтах на золотодобыче, заботился обо всей семье. Потом все вернулись на родину. Бабушке нужна была помощница по хозяйству, и она благословила папу жениться на маме – они не знали друг друга, но бабушки были знакомы еще до ссылки.

У папы всю жизнь было желание служить Богу. Когда он вышел на пенсию, то поступил в монастырь, тот самый, в котором когда-то в юности хотел остаться. Этот монастырь открылся после лихолетья. Туда, по промыслу Божию, был назначен на кафедру архиереем владыка Викентий, ныне Митрополит Ташкенсткий и Узбекистанский, родители которого были близки с моими родителями. В этом монастыре мои родители приняли монашеский постриг. Владыка благословил маму в женский монастырь. А папа до последних дней служил все в том же монастыре, выполняя разные послушания. Несмотря на преклонный возраст, он поступил в семинарию, учился, очень старался, был рукоположен в диаконы, потом в священники. Скончался в 1995 году, похоронен на монастырском кладбище. Папа знал, когда умрет: он сказал келейнику, что через несколько дней приедет женщина, у которой много дочерей по монастырям, и оставил нам посылку и письмо.

После смерти папы владыка Викентий благословил маму в Дивеевский монастырь, где она подвизалась 10 лет. Я забрала ее на Сольбу, когда мама очень сильно заболела, постаралась сделать для нее все возможное, чтобы обеспечить спокойную старость. Сейчас мама несет послушение молиться за монастырь, за всех, просящих молитвенной помощи, особенно за благодетелей.

ИСТОРИЯ МОНАХИНИ

Мама в детстве имела большую любовь к монашествующим, мечтала о такой жизни, особенно уважала священнослужителей. И детей воспитывала почитать и уважать их. До рождения каждого из нас молилась о будущем ребенке. Всех нас вручила Богу еще до рождения.

В юности я получила образование  технолога общественного питания, но никогда не работала по специальности, сразу призвана была Господом на служение Церкви. Пока была школьницей, ездила по монастырям. 7 ноября 1984 года по благословению своих родителей и духовного отца приехала в Сергиев Посад, где три года трудилась в Московской Духовной Академии, вела учет продуктов на продовольственном складе.

12 марта 1988 года приехала в только что открывшийся Толгский монастырь, где осталась. Это первый в России монастырь, открывшийся после гонений. Был один в Молдавии, один в Эстонии, несколько на Украине. Поступить было трудно, особенно молодому человеку. Все молодые люди должны были числиться на мирской работе и иметь прописку по месту жительства.

Моя старшая сестра, монахиня Филофея, уже жила в Покровском монастыре в Киеве. Мы ее навещали. Сестры Покровского монастыря обязательно работали в городе на разных работах: санитарками, медсестрами, уборщицами. Когда власти приезжали с проверками в монастыри, сестры прятались на чердаках. Государство следило за тем, чтобы молодежь не поступала в монастыри. Кроме работы в миру, сестры выполняли все монастырские послушания. Так жили в то время.

Я оказалась одной из первых послушниц Толгского монастыря. Была свидетельницей возрождения из руин этой славной обители. Через 11 месяцев была пострижена в инокини, через несколько лет – в монахини. Несла различные послушания 11 лет.

Самое первое послушание было на кухне. Правящий тогда владыка Платон назначил меня «заведующей столовой». Приходилось заниматься и снабжением, и складами, и приготовлением пищи. В то время в монастыре работало уже более 70 человек: реставраторы, охранники, водители, электрик, сантехник. По выходным приезжало очень много паломников. Их тоже приходилось кормить, обслуживать. За продуктами ездила в Ярославль, просила милостыню по предприятиям. Нужно было вернуться с продуктами, успеть приготовить и накормить, и это все без денег. Было такое чудо: всем всегда хватало еды и не оставалось лишнего, за что я очень переживала, так как не было холодильников, чтобы хранить продукты.

Трудилась на различных послушаниях: на просфорне, в прачечной, в газовой котельной, на цветах, на пчельнике, пела на клиросе, шила, вышивала, участвовала в общих послушаниях. Была помощницей благочинной. Впоследствии сама несла послушание благочинной. По благословению владыки Михея организовала швейную мастерскую в Ярославле для пошива священнических и монашеских облачений.

ИСТОРИЯ НАСТОЯТЕЛЬНИЦЫ

В 1999 году Указом владыки Михея меня назначили настоятельницей Николо-Сольбинского монастыря. Сначала со мной были три сестры из швейной мастерской. Когда я уезжала, они очень просили взять их с собой.

Последние годы моей жизни на Толге были особенно тяжелыми: я очень болела, долго лежала в больнице, получила группу инвалидности. Не было надежды на жизнь. Первая ночь, проведенная на Сольбе явила настоящее чудо: наутро я оказалась совершенно здоровой, как будто оковы спали с меня, ощутила легкость, прилив сил, бодрое настроение. С тех пор не перестаю трудиться и благодарить Господа за Его всеблагой промысел о мне и о всех людях Божиих, за все те чудеса, которые постоянно происходят на глазах в нашей обители.

Когда меня назначили, не было надежды, что можно здесь что-то сделать, до того запущено было. В течение года здесь поменялось шесть настоятельниц. Я думала: хоть был бы какой уголочек, чтобы Литургию служить, чтобы печка была для тепла. Кто мог тогда представить, что такое чудо будет, монастырь возродится?

Первое лето на Сольбе я почти не спала – столько энергии было. Перед тем, как меня сюда направили, писала письма о. Иоанну (Крестьянкину), о. Кириллу (Павлову): я же такая больная, как меня могут назначить? И не получала ответов, пока не оказалась на Сольбе.

Сначала все время приходилось думать, как с голоду не умереть, места незнакомые, машины нет. Думала, чем буду кормить девочек здесь. Пришла такая мысль: кабачки растут везде и без особого ухода, они большие и их много. Готовить можно и сразу, и на зиму. Кабачки уродились! Мы и икру делали, и тушили, и жарили, и солили, и сушили,  даже варенье варили.

На праздник преподобного Сергия владыка Михей пожертвовал нам первую машину. Стали грузить кабачки. Машина села до упора, я спрашиваю водителя: можно ли еще грузить? Можно, говорит. Мотор закипел. Поехали в Москву продавать, но не знали кому. Ходили по магазинам. Нашли одну женщину, у нее был овощной магазин. Она взяла все за 3 000 рублей – первый наш заработок.

С нами вместе в сестринском корпусе жили бомжи. А двери не запирались. На Пасху они устроили себе праздник, выпили, конечно, на колокольню залезли, звонили, драться начали. И так целую неделю. Было страшно. Однажды утром я пошла к ним. Сама перекрестилась, их перекрестила и, сонным им, скомандовала: «А ну собирайтесь и идите отсюда!» Удивительно, но послушались. Подошли к трансформатору, на прощанье хотели нам свет отключить. Я боялась, ведь ничего не закрывалось тогда. В конце концов, послушались меня эти бомжи и ушли от нас. Но долго еще эта история продолжалась, потому что они нам своих друзей, других бомжей, присылали.

Первые шесть лет возрождать обитель помогал мой родной брат, владыка Феодосий, в то время иеромонах, насельник Троице-Сергиевой Лавры. У него тогда было послушание на просфорне в Лавре. И вот он выпечет просфоры, и к нам добирается. Каждый раз думал, найдет ли нас живых и не случилось ли чего. Обязательно что-нибудь привезет покушать – и обратно на просфорню. Кого-нибудь из батюшек привезет, устроит службу поторжественнее…

Первое время у нас была большая проблема со священниками. Даже на одну службу было трудно выпросить кого-то, никто не хотел ехать, потому что останавливаться было негде.

Я ездила в Лавру и просила у благочинного (сейчас он – Архангельский владыка Даниил). Вот я стою целый день на проходной и жду, пока мне дадут батюшку. И всегда давали кого-нибудь. Однажды я поехала к владыке Феогносту и попросила моего брата, и владыка мне не отказал. С тех пор отец Феодосий служил у нас.

Он помогал и по стройке, и в хозяйственных делах, много жертвовал собой ради монастыря. А главное, его молитва на богослужениях вдохновляла и духовно поддерживала в самые тяжелые моменты. В 2005 году он был назначен Наместником монастыря во имя Святых Царственных Страстотерпцев на Ганиной Яме в Екатеринбурге, а в 2011 г. хиротонисан во епископа. Сейчас он возглавляет Исилькульскую епархию в Омской митрополии.

По милости Божией, я имела редкостную возможность руководствоваться советами духовных людей, старцев и набираться опыта. Первые годы монашеской жизни встречалась и переписывалась с о. Иоанном (Крестьянкиным), а впоследствии с о. Кириллом (Павловым). Многим обязана владыке Викентию, которого приходилось мне часто беспокоить еще до поступления в монастырь. И даже сейчас, несмотря на свою немыслимую занятость, владыка всегда оказывает помощь и поддержку. С благодарностью вспоминаю игумена Бориса (Долженко), который оказался неравнодушен к моим трудностям, когда я болела, будучи насельницей Толгского монастыря. Батюшка был у нас в монастыре на Толге духовником. Особенно благодарю мою матушку, игумению Варвару, настоятельницу Толгского монастыря, за те уроки, свидетельствующие о подлинной любви, которые я получила под ее руководством. Сейчас у меня есть возможность осуществить то, чему я была научена, и, благодаря приобретенному опыту, помочь сестрам вверенной мне обители. Как меня учили и воспитывали, так и я стараюсь привить сестрам любовь к Господу и преданность служению Ему – это самое главное.

Теперь, конечно, монастырь преобразился. Благодарю всех благодетелей, которые оказали посильную помощь в восстановлении обители. Их имена поминаются за каждым богослужением в особой молитве. Также они записаны в личных синодиках сестер. Если кто из благодетелей нуждается в молитвенной помощи, мы всегда откликаемся. Они становятся нашими близкими, к которым мы относимся с особой теплотой.